В других странах (по крайней мере, в тех, в которых побывала я), дикие животные находятся в атмосфере дикой природы, а человек знакомится с ними в их естественных условиях, перемещаясь на Джипе (если это заповедник), или находясь в закрытых, отведенных для наблюдения, местах.
Побывав недавно на улице Гарибальди, я вспомнила те самые зоопарки.
Либо мы, следуя заветам г-на Черномырдина, хотели как лучше, а получилось - как всегда, либо нам просто некуда девать деньги. В Воронцовском парке, напротив которого мы живем, есть определенные места, почему-то огороженные низкими длинными заборами внутри основного забора. Для чего и для кого отведены эти зоны, никто уже лет пять понять не может. Но заборы продолжают торчать. Видимо, для того, чтобы туда ненароком не просочились мамы с колясками, которые раньше свободно разгуливали по нашему парку и кормили белок в зарослях орешника.
С улицей Гарибальди происходит нечто совсем иное, тем не менее, напоминающее наш парк, или фото, которое я сделала в прошлом году, когда ездила в школу, чтобы разрешить ситуацию с жертвами тирании и восстановить девочку в учебе.
Вдоль уже огороженных заборами домов, стоящих рядом с дорогой, через полтора метра, построили второй ряд заборов. Образовался узкий тоннель, длинный и мрачный, проходя по которому, мое воображение моментально подсказало мне несколько ситуаций.
1. Тротуары, сделанные из плитки г-на Собянина, зимой приобретают скользкий и неровный вид. И вот человек, между двумя высокими заборами, ломает себе ногу. «Скорая», предположим, его видит. Подъезжает. А дальше санитарам с носилками надо нестись до дыры в этом заборе, и затем, уже внутри этого тоннеля, бежать до пострадавшего. И обратно. Через все тот же тоннель.
2. Я, бедная пенсионерка, иду со своей сумочкой (конечно же, без пенсии, которую я оставила дома, но об этом никто не знает), внутри этого тоннеля. И слышу, как за мной гонятся. Гастарбайтер, например. Или два гастарбайтера.
Мне бы метнуться на проезжую часть, ища защиты у водителей, как рекомендует МВД, но метаться некуда – я зажата между двумя заборами. Мне не добежать ни к домам, ни к проезжей части.
3. Молодая девушка спешит вечером с работы домой. Конечно, можно сказать, что молодым девушкам незачем по вечерам ходить по улицам. Можно много чего сказать. Но девушки работают, а руководство не терпит девушек, которые отказывают во внеурочной работе.
За ней по этому тоннелю гонятся. Ее сбивают с ног. Дальше – что подскажет вам ваше воображение.
Но деваться ей некуда, и если она потеряла сознание, от удара или по иным причинам, ее даже водители проезжающих машин не увидят, и она будет лежать так, пока ее не обнаружит второй бедолага, идущий по тоннелю.
Вопрос – кому нужен подобный "эстетизм"?
С психологической точки зрения, город должен иметь как можно больше открытых пространств. В криминалистике известно, что самыми криминогенными являются узкие улочки, тупики, лабиринты, заброшенные строительные площадки. К тому же, ограниченное пространство вызывает ларвированную (скрытую) депрессию, которая позже выливается в агрессивные вспышки и в психосоматические заболевания. Если в мэрии не понимают этих элементарнейших вещей, то для чего Москве нужна такая мэрия?
И главное - для чего Москве нужна стрессированная публика? Безусловно, понятно, что такой публикой проще управлять. Но задумайтесь - такая публика не приносит так нужных вам денег, потому что не работает, а болеет.
Вот вопрос, который мучает меня не первый год, и ответа я ему либо не нахожу, либо нахожу, но к сожалению, в виде уборки полезной для экологии листвы, а также зажимания москвичей между заборами и между турникетами в городском транспорте. И если кто-то скажет мне, что это пустяки, дело житейское, то я отвечу, что любой пустяк можно вырастить в катастрофу. Главное - это подобрать хорошее удобрение.
Journal information