Многие вопросы со стороны экспертов ООН касались отказа от введения в России ювенальной юстиции. Экспертов Комитета ООН интересовали причины непринятия ювенальных технологий, в частности, ювенальных судов.
Как сообщает пресс-служба Уполномоченного по правам ребенка при Президенте России, Павел Астахов ответил на это, что ювенальная юстиция, какой ее видит Запад, в России неприемлема. «В уголовном судопроизводстве РФ есть специальные судьи в соответствии с Постановлением Пленума Верховного суда от февраля 2011 года, которые проходят спецподготовку, плюс с 1 января 2013 года появились апелляционные суды. Основная задача — обеспечить детям доступ к правосудию — у нас выполнена, все дела по несовершеннолетним рассматриваются по особым правилам. Для нас вопрос введения ювенальной юстиции не актуален», — подчеркнул Уполномоченный, добавив, что родители и общественность имеют полное право высказывать свое мнение по этому вопросу.
Каждая страна, подписавшая международные конвенции, имеет право, в рамках национальных особенностей, культуры и общественных взаимосвязей, трактовать эти конвенции, валидизируя их под свой менталитет и под те традиции, которые выработаны в этой стране.
Поскольку в России семейные традиции всегда были очень прочны, и психологическая школа была на высоком уровне (что очень нервировало Европу), то и требовать от России беспрекословного исполнения, а точнее, тиражирования ювенальных европейских схем, не стоит.
В России и так суды с участием несовершеннолетних идут по специально отработанной процедуре. Суд с Аней был тому примером. Присутствовал Прокурор, полностью отсутствовала пресса (ее не пустили в зал). Заседание было абсолютно закрытым, и даже если бы пресса хотела получить комментарии, она бы их получила только после заседания.
В России огромное внимание уделяется местоположению ребенка в семье. Но, к примеру, к такой процедуре, как психологический патронат в семье с новорожденным, в России отвергается полностью. И родителей к особенностям ребенка надо готовить заранее, а не править их поведение в тот момент, когда ребенок родился.
Вследствие особенностей семейной структуры в России, россияне великолепно знают, какой урон наносится ребенку, когда идет борьба даже между авторитетом бабушки и родителей. А что останется от авторитета, если борьба будет идти между патронатом и родителями, и как раз в том возрасте ребенка, когда этот авторитет только вырабатывается?
В России надо отметить особую нравственность самих детей. Даже когда родители их выгоняют из дома, не объяснив причину недовольства, даже если родители не просыхают от пьянства, дети проявляют высокую нравственность, и никогда не дают показаний на телевидении, и никогда не возбуждают судопроизводство против родителей, даже в том возрасте, когда они это могут сделать – после 18 лет.
Помощью детям я занимаюсь давно, с 80-х годов. Крайне редки случаи, когда ребенок прямо говорил о том, что подвержен насилию. И практически исключены, еще и в силу формирования детской психики, случаи, когда ребенок понимал, что им манипулируют.
Когда Аня\Яна впервые попала в наш дом, моя дочь была шокирована тем, как девочка рассказывала о своей жизни на улице. Это мы с мужем, два психолога, прошедшие огонь и воду, понимали, какая трагедия стоит за ее словами.
- «Ну, мы с одноклассниками ходили по улицам всю ночь, они не отпускали меня, чтобы мне не было одиноко. Иногда заходили в подъезд погреться».
- «Я поднималась на лифте на последний этаж дома, брала небольшую кучу газет, поджигала их и таким образом грелась. А иногда спускалась вниз, чтобы погреть руки об батарею. Жалко, у нас сняли большую батарею, на которой можно было спать, оставили только трубы, греть руки об требы было неудобно, зато можно было высушить шапку».
- «Девочка из нашего класса пригласила меня к себе переночевать, потому что мама уехала. Мы с ней сделали уроки и легли спать, но тут пришла ее мама. Пришлось мне собирать вещи и уходить на улицу, чтобы там не возникло скандала».
- «Наверное, я просто надоела родителям. Я понимаю, что не была идеальным ребенком».
- «Леночка, я не моталась на автобусе после занятий! Я села в автобус и ехала кругами, чтобы не приходить раньше времени и не беспокоить вас. Ведь я понимаю, у вас своя семья, а тут чужой человек с улицы».
- «А я не помню, что я ела. Иногда доставался бутерброд и чашка чаю, этого, между прочим, хватит на весь день"!!
- «Да, я спала на уроках, потому что не удалось поспать ночью, в подъезд вошли хулиганы и всю ночь курили на первом этаже, я спряталась на третьем».
- «Хихихи, уроки мы делали в МакДональдсе, брали один гамбургер на двоих, тихонечко грызли его и учились, а когда к нам подходили, мы им показывали гамбургер и говорили, что мы еще не доели»!
- «Мама меня очень любила, она мне покупала красивые платья».
Это рассказывал ребенок, который попал к нам с улицы, в пальто, снятое с чужого плеча, в рваных летних кроссовках, без единой копейки денег. Это рассказывала девочка, которая искренне не могла понять, за что ее родители отказались от нее, и зачем они написали лживое заявление в суд. Аня читала заявление, молчала, а слезы капали на стол. Потом подняла на нас глаза и тихо прошептала:
- Но ведь это все неправда…
Эта история не закрыта. Для новых читателей моего журнала - все подробности и реквизиты для тех, кто хотел бы помочь, можно найти по ссылке: http://mgu68.livejournal.com/16246.html
Ребенок продолжает находиться у чужих, по сути, людей. Родители уже успели разменять свою 4-х комнатную квартиру, получили деньги, из которых ни копейки не выплатили ребенку. И это несмотря на то, что по закону они остались в статусе приемных родителей Ани. Если раньше отец помогал ребенку покупать для лицея краски, кисти, бумагу и другие материалы, а также оплачивал проездной, то теперь с их стороны нет и этой помощи. Нет помощи ни на покупку ноутбука. Нет помощи на лекарства. Нет помощи на медицинские обследования, необходимые девочки, у которой имеются проблемы с сердцем, и которая каждый месяц лежит в больнице, имея предрасположенность к язве.
И несмотря на все это, Аня в каждом слове, в каждой фразе, пытается найти способ оправдать родителей. Несмотря на это, а также на то, как вели себя родители в зале суда и в органах опеки, Аня продолжает говорить, что завершающий суд не нужен, «ей не нужна квартира, она обойдется».
Я сейчас не говорю о том, что Аня могла бы кого-то стеснить. Я говорю только о том, что девочка предпочтет иметь статус бомжа, но упаси Боже, чтобы ее гламурная и великосветская мама, оболгавшая свою приемную дочь каждым словом и обвинившая ее в краже денег, снова нервничала.
В Европе такого не встречается. По крайней мере, работая с детьми в Венгрии, Чехословакии и Германии, я подобного не видела.
Я считаю, что нужна расширенная служба психологической подготовки супругов, и отнюдь не к дыханию во время родов, как предлагает большинство тренингов, а к встрече с ребенком. Родовспоможение можно провести различными способами, а вот встреча с ребенком всегда должна быть психологически правильной.
В принципе, и няни не должны касаться ребенка. Няни должны только помогать по хозяйству, то есть, выполнять функцию горничной. Хотя все мы понимаем современные реалии.
Проведенные в России опросы не отражают точки зрения общественности, потому что Россия еще имеет и экономические особенности. Многие женщины растят детей в одиночку. Статьи их дохода учитывают только заработную плату. Стоимость ЖКХ не вычитается. Поэтому часто женщинам приходится выходить на работу раньше, чем того требуют правила воспитания ребенка.
В идеале, ребенок должен находиться с матерью до трех лет в постоянном контакте, и мать не должна отвлекаться на другие действия, кроме как занятия ребенком. В российских же условиях, это дано очень немногим.
Бытовое насилие, распространенное в России, не позволяет женщинам чувствовать свою защищенность, потому что государство не в состоянии предоставить эту защищенность. Законодательство о разделе собственности никоим образом не защищает прав ребенка и матери. Женщины с детьми очень часто оказываются на улице.
Многие законы нуждаются в перерассмотрении, потому что их однозначное трактование, не касающееся ребенка, самым непосредственным образом затрагивает интересы ребенка.
1. Закон о собственности.
2. Закон о свободном обращении оружия.
3. Законы о наркотиках.
Все это напрямую касается детей.
Конфликты между детьми и родителями чаще всего возникают на экономической почве. Даже закон об образовании самым непосредственным образом касается детей, поскольку многие дети из провинции поступают в столичные вузы, где им, вопреки обещаниям, вдруг назначается баснословная плата за общежитие, или вуз переезжает в другой город. Или, что еще хуже, просто отзывается лицензия.
Поэтому возникшая и весьма эфемерная возможность для провинциалов поступать в столичные вузы благодаря замечательному ЕГЭ, растворяется в российских реалиях.
Если ко всему перечисленному добавить еще и бюрократическую и ювенальную юстицию Европы, тогда мы будем ходить не просто по тропе, и даже не по канату, а по плохо натянутой леске.
И более того: даже если мы изменим законодательство и претерпим огромные экономические вложения, европейская трактовка ювенальной юстиции все равно не спасет Россию. Потому что у психики, как и у любой системы, должна быть определенная степень свободы.
И именно потому что Россия ищет этой степени свободы, она и отличается высоким творческим потенциалом. И не стоит Европе этот творческий потенциал перерабатывать в неврозы, психопатии и фобии.
Journal information