Когда наша кошка, Лекси, была найдена в подъезде с выбитым глазом, наша соседка готова была субсидировать нас большой суммой, чтобы мы поскорее усыпили несчастное создание. Медицинского образования хватило, чтобы понять, что кошка в усыплении не нуждается. Как не нуждается в усыплении родившийся ребенок-инвалид, которого родители продолжают любить, корректировать, адаптировать, формировать.
Узнав нашу позицию, соседка развернулась и ушла, сказав, что деньги она готова дать только на усыпление.
Через час бригада врачей была уже у нас дома. Операцию Лекси делали прямо на нашем кухонном столе. Да, глаз спасти не удалось, но удалось спасти это доброе, бесконечно любящее, мудрейшее создание, которое прожило в нашей семье, окруженное любовью и заботой, более 19 лет.
И вот сейчас я наблюдаю картину все той же человеческой жестокости. Улица, начинающиеся морозы, дождь, ветер, пустая коробка, никакой еды, никакой воды, и кошка, которая ждет человеческого тепла и понимания. Кто-то установил порядки: в подъезд кошку нельзя пускать, кошка может нагадить. Остается открытым вопрос, что хуже: когда человек делает то же самое по отношению к живому созданию, или когда живое создание делает это в подъезде.
Пожалуйста, пускайте кошек в подъезды, если видите, что они замерзают. Я не устану писать об этом и повторять это каждую зиму, потому что иногда выясняется, что мы не видим, или не хотим видеть, очевидных вещей, которые происходят каждую минуту рядом с нами, возле нас. Как тот мальчик, который подошел к кошке, потрепал ее за ушком и сказал:
- Кисунь, ты чего такая грустная, а?
Journal information